По праву относящееся к числу фундаментальных понятий новейшей гуманитаристики понятие «культура» не только прочно вошло в научный обиход, оно занимает важное место в обыденном сознании и лексиконе современного человека. Вместе с тем, это понятие остается чрезвычайно неопределенным: трудно назвать другое слово, которое имело бы такое множество смысловых оттенков, и другой термин, который был бы связан с таким многообразием дефиниций.

Разумеется, это многообразие (современные исследователи насчитывают от трехсот до четырехсот определений культуры) имеет свои причины. С одной стороны, оно обусловлено разными исследовательскими установками.

Феноменологические и семиотические, исторические и философ-скоантропологические, социологические и психоаналитические принципы реализуются в различных подходах к анализу феномена культуры и соответственно в разнообразных дефинициях этого явления. С другой стороны, множественность трактовок есть естественное отражение многоликости и многослойности самого феномена. Культура, выражающая глубину и неизмеримость человеческого бытия, так же многогранна и неисчерпаема, как и сам человек.

Понятие «культура» появляется в Древнем Риме как оппозиция понятию «натура», то есть природа. Оно обозначает «возделанное», «обработанное», «искусственное» в противоположность «первозданному», «естественному», «дикому». Первоначально связанное с теорией и практикой земледелия («agricultura») со временем слово «культура» стало включать в себя все более широкий круг предметов, явлений и действий, общим свойством которых были их сверхприродный характер и преобразующая материальный мир человеческая деятельность. Особый мир артефактов – искусственно созданных объектов, в котором соседствуют символы и материальные объекты, идеи и социальные структуры, не просто обособляется от естественного, природного мира, но и противопоставляется ему.

Оппозиция «природа – культура» является исходной – не только исторически, но и логически – в осознании культуры как специфической формы бытия. Именно исследование соотношения природного и культурного становится отправным пунктом культурологического анализа. Неслучайно указанная антитеза лежит в основе большинства культурфилософских исследований XIX – начала XX вв. Своеобразное резюме исследования этого вопроса предлагает культурфилософия неокантианства, которая в качестве исходной точки тоже избирает демаркацию природы и культуры.

С точки зрения неокантианцев мир природы – это мир, где господствует слепая необходимость, жесткая система причинно-следственных отношений. В этом мире властвуют независящие от человека законы, здесь не остается места человеческим целям и интересам. Культура же – это мир целенаправленно «возделанной» природы, преобразованной людьми в своих интересах; «вторая вселенная», созданная человеком, его материальными и духовными усилиями. Источник мира культуры – сам человек, в культуре всегда остается след человеческой субъективности, человеческой воли.

Теоретическим основанием, которое позволяет отличить культурные процессы от феноменов природы, является, с точки зрения неокантианцев, принцип ценности. Ценности, представляющие собой свойства того или иного объекта удовлетворять потребности и желания социального субъекта (индивида, группы людей, общества), служить его интересам и целям, оказываются важнейшим, определяющим компонентом культуры. Природа индифферентна по отношению к ценностям, любое явление культуры, напротив, есть воплощение какой-нибудь признанной человеком ценности. Если от объекта культуры отнять ценность, он станет частью простой природы.

О ценностях, следовательно, нельзя говорить, что они существуют или не существуют. Можно сказать, что они значат или не имеют значения. Сущность ценностей, стало быть, состоит в их значимости, а не фактичности.

Именно с принципом ценности связана специфика наук о культуре. С точки зрения неокантианцев различие наук о природе и наук о культуре есть различие не столько предмета, сколько метода исследования. Науки о природе ориентированы на генерализирующий метод, который, выявляя общее, повторяющееся, сходное, устанавливает объективные закономерные связи и игнорирует человеческие ценности.

Индивидуализирующий метод наук о культуре не просто стремится понять единичные факты, он всегда нацелен на специфическое, уникальное, имеющее неповторимое значение для человека, и в широком смысле может быть обозначен как метод отнесения к ценности.

Итак, мир культуры – это мир человеческих ценностей. Мир этот многообразен, он включает в себя этические, эстетические, познавательные системы, каждая из которых складывается по принципу позитивно-негативной дополнительности и тем самым задает систему координат: Добро – Зло, Красота – Безобразие, Истина – Ложь. Ценности категориально абсолютны (культурный порядок не может быть построен вне указанной системы координат), но реально относительны (очевидное разнообразие ценностных ориентаций обеспечивает многообразие культурных миров). Системы ценностей историчны: история мировой культуры позволяет проследить то, как изменялись представления человечества о Красоте, Добре и Истине, а вместе с ними менялись художественные стили, нравственные установки, научные теории. Наконец, ценности иерархичны.

Статус форм культуры позволяет судить об иерархии ценностей в том или ином обществе. Свидетельством тому – доминирующая роль художественно-эстетических ценностей в древнегреческой культуре, политико-правовых в древнеримской, религии в Средние века, а науки в Новое время.

Иерархия ценностей связана в конечном счете с идеалами культуры, которые определяют сознательные стимулы и доминирующие мотивы человеческой деятельности. Обладая эталонным статусом, идеал являет проекцию будущего, на основании которой выносится вердикт прошлому и настоящему. Идеал связан с осуществлением высшей ценности, абсолюта.

Идеал консолидирует культуру как целостность, выстраивает ее, формирует ядро культуры. Неслучайно именно через идею абсолюта принято характеризовать ту или иную культуру: космоцентризм определяет суть античности, теоцентризм – средневековья, антропоцентризм – Ренессанса, рационализм – Нового времени.

Формирование того или иного идеала сообщества является одним из основных условий существования и развития культуры. «Культура всегда есть направленность … на идеал», – утверждал голландский культуролог Й.Хейзинга. Потеря идеала, чем бы она ни была вызвана, с неизбежностью ведет к кризису культуры. Русский историк и культуролог Н.Данилевский подчеркивал, что гибели цивилизации предшествует либо апатия отчаяния, когда общество утрачивает веру в свою способность сколько-нибудь приблизиться к идеалу, либо апатия самодовольства, когда кажется, что желанная цель уже достигнута. Утрачивая идеал, общество теряет цель существования.

Ценностное отношение, как правило, фиксируется в виде культурной нормы. Возникая из достаточно случайно утверждающихся в культуре образцов, ценности кодифицируются, ритуализируются и постепенно превращаются в норму, которая закрепляется в памяти, обычаях, традициях, законах. Таким образом, нормы – исторически обусловленные бытием требования к человеческой деятельности и социальным отношениям – становятся наряду с ценностями и идеалами существенным компонентом культуры.

Культура нормативна: она началась с древнейших табу и сегодня непредставима без запретов, повелений и заданных образцов. Этические кодексы, художественные каноны, научные парадигмы, правовые предписания – нормотворчество охватывает все культурные сферы. Во все времена важнейшую роль в этом процессе играли религии, в особенности ортопраксические, в которых религиозная практика доминирует над доктринальным компонентом. Например, в иудаизме талмудическая традиция формулирует 613 повелений и запретов, призванных регламентировать все стороны жизни иудея. Согласно мусульманской традиции любой человек, решившийся принять ислам, должен вступить на праведный путь, определенный Всевышним и закрепленный в Коране и Сунне. Каждый шаг на этом пути регламентирован шариатом (от араб. «ашшариа» – «прямой, правильный путь») – всеобъемлющей системой религиозно-культовых, социально-политических, экономико-правовых, морально-этических и утилитарно-бытовых установлений.

Обыденное сознание, парадоксальным образом смыкаясь в этом с модными философскими и психологическими концепциями, сравнивает жизнь с игрой. Но если жизнь – игра, то культура – правила игры. Правила – далеко не самый привлекательный компонент игры, но именно они вносят в игру смысл. Как показывает практика, иногда они могут быть нарушены, но без правил игра теряет всякий смысл. Все это справедливо и в отношении культуры. Вместе с тем говоря о нормативности культуры, следует помнить, что помимо созидательных стремлений, направленных на поддержание порядка и стабильности, культура всегда содержит в себе тенденции неправильного, анормального. Эти тенденции могут быть прямо контркультурными (такова, например, была позиция хиппи относительно господствующей культуры общества потребления, сложившейся в 60-х годах XX века) или более свободными в своих основаниях и проявлениях. Русскому культурологу М.Бахтину удалось показать, что господствующая культура (он назвал ее «официальной») всегда содержит в себе «самоотрицающее» начало – «карнавальную культуру», которая пересматривает основные оппозиции традиционной культуры, переоценивает ценности, отменяет нормы. Но даже отбрасывая, переоценивая и отменяя, культура не может существовать вне системы норм и ценностей.

Итак, человеческое общество не может существовать вне системы ценностных отношений, а стало быть, не может существовать вне культуры. Культура, таким образом, являет собой способ существования человека и общества, который базируется на определенной системе ценностей, идеалов и норм и осуществляет эту систему.

Культура как система ценностей обладает особой целостностью. Искусство, религия, наука, нравственность, являясь формами культуры, не составляют каждая в отдельности ее систематического единства. Но любое явление культуры, будучи конкретно-систематичным, вбирает в себя весь культурный космос, приобщаясь к заданному единству культуры. Такое понимание культурной целостности нашло отражение в концепции «автономной причастности» явления культуры, разработанной М.Бахтиным.

Идея целостности важна и для культурфилософии Г.Зиммеля. Культура в его понимании всегда есть нечто большее, чем простая сумма художественных, нравственных, научных ценностей. Более того, настаивает немецкий философ, культурная значимость произведения искусства или науки не соответствует тому значению, которое это произведение получает в ряду данной предметной области. Художественное произведение, например, может быть совершенно по-разному рассмотрено и оценено с точки зрения эстетики и истории искусства, с одной стороны, и с точки зрения его культурной ценности, с другой. В первом случае речь должна идти о его соответствии эстетическим требованиям и идеалам, во втором – о том, что оно дает для развития личности. Следовательно, именно личность и оказывается здесь центром, а ее требования – основой нормотворчества. Многочисленные знания и развитые эстетические чувства, при всей их важности, сами по себе еще не создают культуру. Культура появляется там, где односторонние совершенства упорядочиваются, как говорит Г.Зиммель, в целостность души, то есть когда они способствуют реализации единого целого, служат развитию человеческой сущности.

Человеческая сущность, точнее говоря, ее неоднозначный характер, ставит перед культурологией новые вопросы. Биосоциальный дуализм сущности человека заставляет исследователей рассматривать особый ракурс взаимоотношения естественного и культурного – столкновение и активное противоборство природы и культуры в самом человеке.

Особая роль в этом исследовании принадлежит Зигмунду Фрейду (1856 – 1939), который ставит перед собой цель проанализировать роль культуры в душевной жизни человека, описать характер переживания человеком требований культуры. Осуществляя таким образом психоанализ культуры, Фрейд приходит к неутешительному выводу: несмотря на то, что созидание и поддержка культуры остается важным делом человечества, каждый отдельный индивид является врагом культуры. Причины недовольства культурой коренятся в конфликте «естественного» (первичные влечения человека) и «культурного» (преобразованные влечения). «Естественная» часть психики подчиняется принципу удовольствия, т.е. стремится к реализации без учета внешних обстоятельств.

«Культурная» сфера руководствуется принципом реальности, т.е. реализуется на основе учета внешних условий. Культура строится на подавлении влечений и принуждении, она накладывает груз запретов на проявление индивидуальных стихийных порывов. Конечно, культура позволяет человеку господствовать над природой, помогает урегулировать межличностные отношения. Более того, по мнению Фрейда, все средства защиты от угрожающих человеку страданий принадлежат именно культуре. Но культура – это не только господство над природой вообще, в первую очередь, – это господство над природой самого человека. Культура всегда и везде ограничивает человеческую свободу. Не имеющий возможности реализовать свои влечения человек все более «невротизируется». Цель человеческой жизни – счастье – оказывается не достигнутой, и большую часть вины за это несет репрессивная по сути своей культура. Впрочем, человеку не на кого пенять, он сам обменял свое счастье на безопасность. Культуру нельзя отменить, она стала способом существования человека. В конце концов, культура не просто обеспечивает совместную жизнедеятельность людей путем ограничения их антисоциальных влечений, но и предоставляет «запасные выходы» для подавленных (вытесненных) желаний. Средством плодотворного разрешения конфликта между запретными, но неустранимыми побуждениями либидо и общепринятыми нормами становится сублимация – процесс подмены недопустимых влечений бессознательного целями более «высокими», на достижение которых в итоге и расходуется энергия либидо. Сублимация запретных импульсов либидо есть, по Фрейду, источник и тайна культурного творчества.

Разумеется, понимание культуры как насилия над природой вообще и природой человека в частности, имеет не только сторонников. Многочисленные противники подобных взглядов убеждены, что культура не только не ограничивает, но развивает органические предрасположенности. Культурное развитие – это не просто возвышение над природой, это развитие изначального ядра индивида, завершение его сущности согласно нормам его внутреннего смысла. Понятно, что с этой точки зрения только человек может быть предметом культуры, ведь он единственное существо, обладающее изначальным побуждением к самоосуществлению.

Базовое противоречие естественного и культурного обнаруживает себя не только в форме конфликта человеческой природы и культуры. Философия культуры ХХ века фиксирует новую антиномию. Жизнь и культура – два этих феномена, их содержание и взаимоотношения становятся одной из центральных проблем новой гуманитарной традиции – «философии жизни», а также, что более важно, одной из главных тем новейшего времени. По крайней мере, именно в таком свете предстает эта проблема в трудах Георга Зиммеля (1856 – 1918) и Хосе Ортеги-и-Гассета (1883 – 1955), воспринявших, хотя и каждый по-своему, фундаментальные идеи родоначальников «философии жизни» – Ф.Ницше, А.Бергсона и В.Дильтея.

Предметом философских рассуждений оказывается конфликт двух субстанций – жизни и культуры. Указанный конфликт, предстает ли он в виде противоборства «субъективной и объективной культуры» (Г.Зиммель) или принимает форму противоречия между «жизненным и культурным императивами» (Х.Ортега-и-Гассет), остается по сути своей неизменным. Культура и жизнь – две стороны одного и того же динамического процесса. Они нераздельны, но и не тождественны друг другу.

Жизнь с необходимостью порождает культуру, она изначально обладает неким трансцендентным измерением, в котором, по словам Ортеги, человек выходит за собственные границы. Стремясь к тому, чтобы быть «более-чем-жизнь» (Г.Зиммель), она образует культуру как собственную утонченную, исполненную разума форму. С одной стороны, приобретая ценностное содержание, материал жизни становится полной жизнью на человеческом уровне. С другой стороны, те институты и образования, которые создает жизнь, лишь первоначально служат практическим целям. Однажды возникнув, они стремятся стать автономными и со временем приобретают самостоятельное значение. При этом не только ценности (справедливость, истина, красота, добро), но и соответствующие им культурные формы оказываются ценными сами по себе, а не только в той мере, в какой они полезны для жизни. Культура становится самоценным и самодостаточным образованием, а ее принципы (интеллектуальные, моральные, политические, религиозные, эстетические) принимаются без проверки как истинные и благие.

Культура, возвысившаяся над жизнью, обретает собственную логику развития, но при этом, будучи оторвана от жизненной стихии, все более и более лишается действительного содержания, превращается в пустую форму, неспособную содержать в себе бесконечное многообразие развивающихся жизненных импульсов. Культура жива, пока получает приток жизни от субъекта. Когда он прерывается, культура засыхает и умирает.

Тяготеющая к постоянству форм культура и реализующаяся в динамике и спонтанности жизнь перестают регулировать и направлять друг друга. Культура предъявляет претензии к жизни, которая, в свою очередь, не желает о них ничего слышать. В этой наиболее острой форме конфликта культура предстает дорогостоящим излишеством, а жизнь – чем-то малоценным, и кажется, что сама по себе, лишенная сверхжизненных придатков, она утрачивает всякий смысл. Крах, который терпит культура, оборачивается крахом жизненности.

Является ли эта трагическая ситуация неизбежной и неразрешимой? Существуют ли какие-то действенные способы решения проблемы кроме прекраснодушных призывов к жизни быть культурной, а культуре стать жизненной? Ортега полагает, что выход из кризиса может быть найден, если вновь обратиться к ключевому для теории культуры понятию – ценности.

Трансцендентные по своей природе ценности культуры нуждаются в постоянной проверке. Только своеобразная селекция культуры позволит нам убедиться в том, что этический идеал по-прежнему возбуждает наши порывы, красота вызывает чувство наслаждения, а научные истины согласуются с нашими убеждениями. Ценности культуры должны поверяться жизнью, они приобретают смысл, лишь став частью жизнедеятельности человека, существенной стороной его жизнетворчества. Подлинной можно назвать только ту культуру, которую человек делает личным достоянием, обращаясь к ней в силу спонтанной внутренней потребности.

Хронический, по выражению Г.Зиммеля, конфликт жизни и культуры заставляет по-новому взглянуть на природу интересующего нас феномена. Немыслимая вне человеческой жизни культура, безусловно, является существенной частью индивидуального бытия человека. С каким бы разнообразием взглядов и трактовок мы не встретились, неизменным знаменателем остается понимание культуры, прежде всего, как антропологического феномена. Культура глубочайшим образом сопряжена с сущностью человека. Ее основанием служит неустроенность человека в природе, его потребность в реализации своих неинстинктивных побуждений. В культуре воплощается самосознание человека и его «оплаченное страданием самостояние» (Г.Гадамер). Словом, культура – это именно то, что наилучшим способом характеризует человека как вид. «Человек культурный» – такое название потребовало бы по-новому взглянуть на истинную природу субъекта истории.

Вопросы для самопроверки
1. Культура как система ценностей, идеалов и норм.
2. Природа человека и культура. Концепция культуры З.Фрейда.
3. Императив культуры и императив жизни: культурологическая концепция Х.Ортеги-и-Гассета.

Советы при ответы на вопросы:
Непосредственная задача этой статьи – осмысление феномена, а стало быть, и определение понятия культуры. Методологический принцип – дефиниция через демаркацию. Очевидно, что определить – значит установить пределы, границы интересующего нас феномена. Для этого необходимо отделить, сопоставить, а в некоторых случаях и противопоставить друг другу культуру и природу, культуру и жизнь, человека и культуру.

Для ответа на первый вопрос внимательно прочитайте главу «Основные условия культуры» из книги Й.Хейзинги «В тени завтрашнего дня». Проанализируйте те черты, которые обеспечивают возникновение, функционирование и развитие культуры, определяют основу ее существования.
Что такое ценности? Как Вы понимаете требование равновесия материальных и духовных ценностей? Какие ценности вы отнесли бы к материальным? Правомерно ли в принципе понятие «материальные ценности»? В чем, на Ваш взгляд, заключается равновесие различных систем ценностей? Покажите, как связаны ценностные системы с формами культуры? Тождественны ли понятия эстетические ценности и искусство, познавательные ценности и наука? Можно ли говорить об уровне развития культуры? Имеют ли право на существование выражения «высокая культура» и «низкая культура»? Аргументируйте свой ответ.

Что такое идеалы культуры? Как связаны идеалы с иерархией ценностей? Проследите исторические перемены в иерархии ценностей человека западной культуры. Какую роль играют идеалы сообщества в развитии, кризисе и гибели культуры?
Как возникают культурные нормы? Что такое табу? Какую роль играли запреты в жизни архаического общества? Существуют ли табуированные зоны в современной культуре? Какое место занимают нормы в системе культуры? Какие обстоятельства угрожают культурному порядку? Возможно ли управление культурными процессами?

Изучение второго вопроса следует начать с анализа статьи З.Фрейда «Недовольство культурой». Найдите в тексте статьи определение культуры, которое дает основатель психоаналитического учения. Обратите внимание на то, что проблему взаимоотношения человеческой природы и культуры Фрейд решает, опираясь на фундаментальную для классического психоанализа структурную модель психической жизни индивида. В анатомии личности выделяются три основные структуры: «Оно», «Я» и «Сверх-Я». «Оно» – резервуар бессознательных или вытесненных из сознания влечений, наиболее архаичная и, вместе с тем, чрезвычайно активная часть психики, не подчиняющаяся внешним правилам, не знающая норм и ограничений, стремящаяся к удовольствию. Сознательное «Я» – это посредник между «Оно» и внешним миром, формирующийся в ходе социализации индивида. «Я» обслуживает влечения «Оно», пытаясь привести его иррациональные импульсы (либидо, эрос, танатос и т.п.) в соответствие с требованиями реальности. «Сверх-Я» представляет собой результат интроецирования («вкладывания») требований и предписаний общественной жизни, их перевод в элементы внутреннего мира. Подумайте, каков характер отношений между феноменом культуры и различными сферами личностной структуры? Фрейду близка мысль Хейзинги: культура проявляет себя не только в господстве над внешней природой, но, главное, в господстве над природой самого человека. А как Вы думаете, в чем заключается человеческая природа? Где ее место в структуре личности?

Рассмотрите понятие «неудовлетворенности культурой». В чем причины этой неудовлетворенности? Является ли неудовлетворенность культурой неотъемлемым свойством личности или порождением конкретно-исторического конфликта человека и культуры. В чем суть конфликта человека и культуры? Почему Фрейд полагает, что «большую часть вины за наши несчастья должна взять на себя культура»? Согласны ли Вы с этим утверждением. Аргументируйте свой ответ.

Как на Ваш взгляд связаны понятия «человек», «общество», «культура»? Как цель жизни человека согласуется с ценностями и установками культуры? Согласны ли вы с тем пониманием счастья, которое предлагает З.Фрейд? Проанализируйте фрейдовскую «негативную» версию счастья. Какого рода страдания угрожают индивиду? Что позволяет избежать страданий или ослабить их воздействие? Какую роль способна сыграть в этом культура? Существуют ли пути понижения «недовольства культурой»? Какую роль в культуре играет сублимация? Возможна ли нерепрессивная культура, культура без подавления?

Третий вопрос семинара посвящен анализу антиномии жизни и культуры. Начните его с изучения фрагментов работы Х.Ортеги-и-Гассета «Тема нашего времени». Обратите внимание на то, что свое исследование проблемы соотношения витального и культурного испанский философ построил на анализе противоречий между императивом жизни и императивом культуры. Раскройте содержание термина «императив»? Вспомнив университетский курс философии, подумайте, к витальным или культурным предписанием Вы отнесли бы «категорический императив» И.Канта. Ортега назвал свое учение «рациовитализмом». Как Вы объясните смысл этого названия?

Какое место занимает культура в системе человеческого бытия? Почему Ортега называет законы культуры трансвитальными, а культурные ценности трансцендентными? Как Вы понимаете выражения «безжизненная культура» и «безкультурная жизнь»? Возможна ли «смерть культуры»? Что такое «селекция культуры»? Какие ценности современной культуры, по Вашему мнению, необходимо переоценить, подвергнуть жизненной проверке?

Комментарии запрещены.